Выдержки из историков…

Сочувствую Зареме Бутаевой, которая, думаю, просто по недоразумению угодила в «бульдожьи» челюсти «сутяжника», как квалифицируют его многие, Тамерлана Гаджиева…

Я был свидетелем того, как Тамерлан Гаджиев сам пытался без юридических на то оснований избавиться от неугодного ему работника – заведующего музеем театрального искусства Маймисат Коркмасовой. Та подала иск в суд и… выиграла! Но суд второй инстанции, в полном соответствии с угрозами г-на Гаджиева, решение суда первой инстанции отменил. Коркмасова могла бы продолжить борьбу, но, видно, у нее нет той любви к судебным тяжбам, которые есть у ее оппонента, а главное — нет родственника в высшей судебной инстанции в Москве.

Второе мое знакомство с М. Гаджиевым было уже личное, хотя и вынужденное. Как-то мне позвонила известный музыковед, директор музея театра РД Маймусат Коркмасова. Просила срочно приехать, мол, дело не терпит отлагательств, а суть его она объяснит на месте. Я, отложив все дела, поехал в Русский театр, где она ждала меня в своем кабинете. Поднявшись на второй этаж, я увидел в конце длинного коридора группу женщин во главе с каким-то мужчиной, который, как оказалось, и был Тамерлан Гаджиевым. Группа, столпившись у порога кабинета Маймусат Коркмасовой, что-то громко требовала от нее, что-то выговаривала ей… Увидев меня, женщины переключили свой гнев на гостя. «А-а, — сощурилась одна из них. — Мы вас знаем!..».

Слово «знаем» было произнесено с такой интонацией, что сомнений в негативности этого знания не оставляло. «Очень рад, — ответил я, шутя, — значит, моя известность достигла и ваших ушей…». Г-н Гаджиев стал выяснять, зачем я прибыл в его владения и чего в них собираюсь делать. «Я прибыл по просьбе Маймусат Коркмасовой, — ответил я. — И собираюсь, выслушав ее, подготовить материал по тому беспределу, который вы в отношении нее творите…».

«Я надеюсь, что вы меня тоже выслушаете…». «Разумеется». После этого депутация во главе с Гаджиевым направилась в другой конец коридора, а я вошел в кабинет Маймусат Коркмасовой. Он не выглядел так, как обычно выглядят кабинеты: положение стола, стульев, дивана, бумаг несло на себе явные признаки борьбы и резких движений…

Кормасова рассказала мне историю своих должностных отношений с г-ном Гаджиевым, который, по ее словам, с самого начала стал предпринимать разнообразные шаги, чтобы избавиться от нее, поставить на ее место другого, «своего» человека. Он считал, что она не справляется с задачами, возлагаемыми на нее должностью директора театрального музея. Сама она, естественно, так не считала. Наоборот, была уверена, что справляется с ними блестяще, несмотря на отсутствие понимания и, главное, реальной помощи в ее работе со стороны гендиректора.

Дело кончилось тем, что Гаджиев-таки уволил Коркмасову. Но та не отступила и судом восстановилась на свое место. Но коллегия ВС РД, куда Гаджиев не преминул обратиться, отменил решение суда первой инстанции. Дальше Коркмасова бороться не стала, и Гаджиев торжествовал победу при счете 1:1 — техническим нокаутом.

Итак, г-н Гаджиев предпочитает просто игнорировать действующую Инструкцию и вести дела так, как считает правильным он сам. Это легко увидеть на примере пожара, происшедшего с 21 на 22 марта 2016 года в филиале «Мемориального Дома-музея Сулеймана Стальского» в селе Ашага-Стал одноименного района. Много было конспирологических версий вокруг этого события, а ларчик-то, оказывается, открывался просто.

Во-первых, укажем на то, что г-н Гаджиев как-то очень неспешно и недобровольно исполнил требование Инструкции. Пункт 20 последней, предписывает «во всех случаях повреждений музейных предметов… немедленно составить дефектный акт (с приложением фотографий поврежденного предмета) в котором точно зафиксировать степень повреждения предмета, причину и обстоятельства повреждения…». Немедленно! А Гаджиева пришлось подгонять — министерским приказом (от 28.03.2016 г.). Лишь после этого, спустя два дня, 30.03.2016 года, он издает соответствующий приказ по ДГОМ и создает соответствующую комиссию по проведению внутреннего расследования пожара в «Мемориальном Доме-музее Сулеймана Стальского».

Словом, открывались новые, отличные перспективы… Причина? «Понимаете, Джамиля Дагирова — она, что называется, настоящий трудоголик, — объяснили мне в Минкульте. — Она жила музеем, музейным делом. А г-н Гаджиев жил… делами, судебными делами. Практически на каждом трудовом поприще, которое он освятил своим присутствием, он затевал судебные процессы… По-видимому, в его лице умер заядлый сутяжник, страсть к судам в нем буквально зашкаливает… Но г-н Гаджиев, использовав свой излюбленный метод судебного преследования, похерил все плоды ее старательных и кропотливых трудов…».

Автор: Али Гаммадов  Источник